Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

Неизвестно, что подумали в этот миг генералы, но Горчаков расценил этот жест как готовность графа к предъявлению благородному собранию очередного письма царя с неизменным вердиктом Николая Павловича "Я так желаю". Поэтому, не желая прилюдного принижения своего авторитета как главнокомандующего, Горчаков поспешил удовлетворить столь необычную просьбу Ардатова.

- У меня нет никаких причин отказывать вам в этой просьбе, Михаил Павлович, но хочу напомнить, что наступление следует произвести как можно скорее. Враг не сегодня-завтра возобновит штурм города и может так случиться, что мы будем вынуждены оставить южную часть Севастополя. Готовы ли вы уложиться в столь малый временной срок для подготовки нанесения удара?

- Да, - без колебания подтвердил Ардатов - генерал-майор Попов давно разработал план нового наступления на вражеские позиции со стороны Инкермана. Мне понадобиться несколько дней, чтобы внести окончательные коррективы и подготовить войска к сражению.

Этими словами Ардатов полностью отрезал себе все пути к отступлению, и в случае неудачи ему не на кого было бы жаловаться и обвинять в своих просчетах. Поэтому Горчаков тут же, в присутствии военного совета, объявил о назначении Ардатова командующим предстоящего наступления, и его решение было оформлено приказом по армии.

Готовясь нанести удар по вражеским позициям, в своих действиях граф Ардатов всего лишь на один день опередил своего визави генерала Пелесье. Желая реабилитироваться перед своим императором за прошлые неудачи, командующий восточной армией собирался 18 сентября предпринять новый штурм севастопольских бастионов и до наступления холодов, хотя бы захватить южную часть города и уничтожить стоявшие во внутренней бухте, корабли Черноморского флота. Это бы позволило Пелесье во всеуслышание утверждать, что основная задача этой войны выполнена, и французские войска могут возвращаться домой.

Победная новость из-под Севастополя была нужна официальному Парижу подобно глоток воздуха утопающему. Тайно купленные русским царем столичные газеты смачно описывали обо всех тяготах и невзгодах, которые претерпевают французские солдаты на далекой чужбине. Последние репортажи корреспондентов о неудачном штурме Малахова кургана были своеобразным холодным душем, который остудил многие горячие головы поклонников Второй империи. Теперь главным вопросом, волновавшим парижан и всех остальных французов, был- когда закончится эта затянувшаяся война.

Намереваясь на этот раз обязательно взять Севастополь, Пелесье снизил численность обсервационных сил до пятидесяти тысячи человек. Все остальные солдаты из 110 тысячной армии союзников были отправлены в штурмовые колонны; сорок шесть тысяч против Корабельной стороны и четырнадцать тысяч против Городской стороны.

Тылы обсервационных сил со стороны оврагов Килен-балки прикрывали английские дивизии генерала Бентинга и Кордингтона, вместе с восемнадцатью орудиями, которые занимали очень выгодное положение и могли полностью простреливать все ближайшие подходы к британским позициям. В качестве резерва прикрытия на случай внезапной атаки русских имелась шотландская бригада Камерона. Этих сил, по мнению британского командующего генерал-лейтенанта Симпсона, было вполне достаточно, чтобы можно было отразить нападение врага или в худшем случае продержаться до подхода главных британских сил, дивизий Бернара и Ингеленда.

На Федюхиных высотах, прикрывавших подход к Сапун-горе, главному оплоту тыловой обороны союзников, стояли французские войска общей численностью восемнадцати тысяч человек при 48 орудиях, под начальством генерала Гербильона. На правой, восточной возвышенности, находилась первая бригада дивизии Фошё с шестью орудиями. Рядом с большой балаклавской дорогой, на господствующем пункте среднего возвышения, стояла вторая бригада той же дивизии и часть бригады Вимпфена, из дивизии Каму при шести орудиях. Левую же, западную возвышенность, занимали войска Каму, которые прикрывали подход к реке Черной и имели так же  шесть орудий.

Высоты Гасфорта были заняты сардинскими войсками, в числе 9 тысяч человек, при 36 орудиях под начальством генерала Ла-Мармора. На правом крыле, примыкая к речке Варнутке, стояла дивизия Моро, на левом фланге дивизия Тротти; а позади в резерве бригада Джустиниани, кавалерия полковника Савоару - четыре эскадрона и крепостная артиллерия.

Всё пространство балаклавской долины между Гасфортовыми и Федюхиными высотами прикрывали кавалеристы генерала Морриса вместе с британской кавалерией генерала Скерлета общей численностью в тридцать эскадронов. Турецкий корпус, состоящий из десяти тысяч человек под началом Али-паши, занимал высоты правее села Камары. Генерал д'Алонвиль, с двумя батальонами пехоты и двенадцатью конными орудиями, стоял на биваках в Байдарской долине.

В случае атаки русских войск на реке Черной, союзники могли выставить против них на первый случай до тридцати пяти тысяч человек, а потом должно было подойти подкрепление в виде кавалерии Скерлета и французских частей с главных позиций на Сапун-горе.

Такова была дислокация вражеских войск со стороны Черной речки, которая была хорошо известна графу Ардатову благодаря умелой работе разведки, большей своей частью состоявшей из балаклавских греков. Постоянно рискуя быть схваченными врагами, они регулярно приносили драгоценные сведения о силе противника с того берега реки, разделявшей воюющие стороны.

Именно эти разведывательные сведения легли в основу наступательного плана Михаила Павловича, который подразумевал нанесение по обсервационным позициям врага не одного, как это было озвучено на совете у Горчакова, а сразу два равноценных по своей силе ударов. Это было очень необычным для тактики того времени ,и поэтому, не желая тихого саботажа со стороны генералов, граф до последнего дня держал общий замысел операции в строгой тайне.

По замыслу Ардатова, один из ударов следовало наносить со стороны Инкермана по британскому лагерю, который по сведениям разведки был не столь сильно укреплен, как предполагалось ранее. Гордые бриты не извлекли должного урока из прежнего наступления русских и свели всю свою оборону лишь к увеличению числа батарей и караульных секретов. Наступление на английские позиции было поручено корпусу под командованием генерал-адъютанта Реада. В его состав входили батальоны Бородинского полка, солдатам которого отводилась важная роль в будущем сражении.

Михаил Павлович хотел лично повести своих подопечных в бой, но должность командующего наступлением делало это намерение невыполнимым. Поэтому общее командование батальонами было возложено на полковника Штольца, человека жесткого, но как показали учения, способного к блестящей импровизации. Его Ардатов изначально готовил к роли своего заместителя, на случай возможной гибели или ранения.

Второй удар, предполагалось нанести в направлении Гасфорта, отрядом, во главе которого стоял генерал-майор Попов, соавтор предложенного Ардатовым плана. Им предстояло разгромить сардинцев и, угрожая возможным ударом по Балаклаве, главной базе англичан, выманить на себя французские силы, прикрывающие Федюхинские высоты. Чтобы хоть как-то ослабить натиск противника на отряд Попова, в который входил Смоленский полк, второе детище Ардатова, отряд генерал-лейтенанта Липранди должен был связать главные силы врага отвлекающим боем у трактирного моста.

С этой целью была начата демонстративная переброска части сил к переправе через реку Черную, дабы утвердить противника в мысли о скором наступлении русских войск в этом месте. Вражеские лазутчики моментально донесли об этом генералу Симпсону, а тот в свою очередь Пелесье. Тот поблагодарил британца за сведения, но не предпринял никаких серьезных мер, расценив эти действия как явный отвлекающий маневр противника от стен Севастополя. Уж больно открыто и демонстративно действовали русские.

Главный удар противника, по мнению Пелесье, можно было ожидать со стороны 2 бастиона с одновременным нанесением удара по тылам союзников в районе Килен-балки. При удачном стечении дел, этот удар мог привести к прорыву блокады Севастополя с юга и сорвать приготовления союзников к штурму крепости. В пользу этого говорили донесения лазутчиков заметивших большое скопление новых войск по ту сторону Килен-балки. Именно туда были перенацелены основные силы британцев из тылового прикрытия, посчитав, что русские не будут повторно штурмовать узкий проход на плато Инкермана.

Конечно, в рассуждениях генерала Пелесье был свой здравый смысл, но граф Ардатов видел главную задачу будущего сражения несколько в ином свете. Будучи убежденным реалистом, он стремился не отсрочить очередной вражеский штурм Севастополя, а нанести противнику максимальный урон, который заставил бы его отложить свои наступательные планы как минимум до весны будущего года.